Роршах

Собачья туша в переулке по утру, след шин на разодранном брюхе. Этот город боится меня. Я видел его истинное лицо. Улицы — продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью, и, когда стоки будут окончательно забиты, вся эта мразь начнёт тонуть, когда скопившаяся грязь похоти и убийств вспенится до пояса, все шлюхи и политиканы посмотрят наверх и возопят: «СПАСИ НАС!» Ну, а я прошепчу... «НЕТ!»

(Однажды мир станет на колени и будет просить о пощаде, а в ответ только шепот — нет…)

Теперь весь мир стоит на краю, глядя вниз на чертово пекло. Все эти либералы, интеллектуалы, сладкоголосые болтуны. И отчего-то вдруг никто не знает, что сказать. Подо мной этот ужасный город, он вопит как скотобойня полная умственно отсталых детей, а ночь воняет блудом и нечистой совестью.